Великая сила искусства

"Такую музыку нужно слушать не раз и не два. Но я больше одного раза не могу".

Джо­ак­кино Рос­сини о Рихарде Вагнере

Чер­тых­нувшись, Палыч сел на кро­вати и посмот­рел на часы. Было три часа ночи. Палыч вышел на кухню. Там, с обре­чен­ным выраже­нием лица, курила жена. Даже на кухне были слышны гну­са­вые напевы под ситару и там­болу. Когда голос ста­но­вился тише, вклю­ча­лись бубен и бара­бан. В спальне же, выхо­дящей окнами прямо на непальское ноч­ное уве­се­ли­тель­ное заве­де­ние, не то что спать, разго­ва­ри­вать было невозможно. Можно было только кри­чать. Все нача­лось с того, что хозяин заку­соч­ной, рас­по­ложен­ной прямо напро­тив Рос­сийского культур­ного цен­тра, решил расши­рить биз­нес. Бам­бу­ко­вая, с соломен­ной крышей, открытая при­стройка к ста­рому кирпич­ному дому и раньше поль­зо­ва­лось дур­ной сла­вой. Завсе­гда­таи сидели до полу­ночи, а кто хотел выпить ночью, сту­чали в дверь в любое время. Из раз­вле­че­ний в заве­де­нии был только ста­рый маг­ни­то­фон, кото­рый без пере­рыва играл индийскую или непальскую попсу. В почти иде­аль­ном непальском климате ста­рые жилые дома тра­дици­онно имеют только рез-​ные ставни без сте­кол. Поэтому все, что про­ис­хо­дило внутри помеще­ний, было хорошо слышно на улице и наобо­рот. Днем, когда в городе кипела жизнь и что-​то подоб­ное играли почти в каж­дом доме, про­блем для работы цен­тра заве­де­ние не созда­вало. Тем более, что нахо­ди­лось оно с тыль­ной части зда­ния, куда выхо­дили только окна квар­тиры дирек­тора. Ночью же не помогали и закрытые окна. После того как с помощью полиции Палыч прак­ти­че­ски при­крыл неза­кон­ную ноч­ную актив­ность, хозяин при­тона озло­бился и оформил лицен­зию на круг­ло­су­точ­ную работу. Сна­чала Палыч хотел дого­во­риться с хозя­и­ном по-​хорошему, пред­ложив пони­зить гром­кость маг­ни­то­фона до при­ем­лемого, но понима­ния не встре­тил. Ссы­ла­ясь на демо­кра­ти­че­ские пре­об­ра­зо­ва­ния в стране, хозяин нагло заявил, что он сво­бод­ный чело­век и с лицен­зией может делать что хочет. Тогда Палыч решил при­влечь на свою сто­рону сынишку садов­ника цен­тра, кото­рый жил прямо над заве­де­нием. На эту мысль его навела уди­ви­тель­ная для Рос­сии, но довольно обыч­ная для потомка гор­ных непальских племен упертость.Палыч хорошо пом­нил ситу­ацию, когда на какой-​то празд­ник пяти­лет­нему пацану пода­рили насто­ящий полицейский сви­сток, он сви­стел несколько дней без пере­рыва с утра до вечера. В пере­улок, слыша полицейские трели и думая, что идет облава на мао­и­стов, пере­стали захо­дить про­хожие. В заве­де­нии почти не стало посе­ти­те­лей, и играть наци­о­наль­ную музыку было не для кого. Из близ­лежащих домов начали высе­ляться кошки и крысы. Под непре­рыв­ный свист в доме напро­тив скон­ча­лась боль­ная ста­руха. И хотя была она пре­клон­ного воз­раста, и время уми­рать ей давно настало, из похо­рон­ной процес­сии, несущей под свист тело на кремацию, в адрес пацана раз­да­ва­лись про­кля­тия и угрозы. Сви­стеть он пере­стал только после того, как дове­ден­ные до отча­я­нья соседи пообещали сжечь дом вме­сте со сви­сту­ном. Тогда отец, кото­рый стра­дал меньше всех, про­водя время в саду рус­ского цен­тра, сви­сток отнял, а парня выпо­рол. Зару­чившись под­держ­кой отца ребенка, Палыч объе­хал все близ­лежащие мага­зины игру­шек и к своей радо­сти обна­ружил большую китайскую жестя­ную трубу, любимый музыкаль­ный инструмент фут­боль­ных фана­тов. Труба изда­вала душе­раз­ди­рающий рев и очень понра­ви­лась маль­чику. Прочно устро­ившись на под­окон­нике над питей­ным заве­де­нием, он затру­бил так, что улица содрог­ну­лась. Посе­ти­тели выдержали не более два­дцати минут и стали раз­бегаться. Послед­ний завсе­гда­тай, кото­рый не успел допить нали­тое, ушел вме­сте со ста­ка­ном. Хозяин пытался возмущаться, но соседи и род­ствен­ники садов­ника, также уставшие от ноч­ных пес­нопе­ний, встали на сто­рону музыкаль­ного ребенка. Смол­кали звуки иери­хон­ской трубы только с захо­дом солнца. Мсти­тель­ный хозяин, несмотря на отсут­ствие кли­ен­тов, вклю­чал свой маг­ни­то­фон на пол­ную мощ­ность и ухо­дил с семьей спать к род­ствен­ни­кам на сосед­нюю улицу. Ситу­ация явно захо­дила в тупик. Рас­счи­ты­вать на то, что пацан сможет про­держаться еще несколько дней, не подо­рвав свое здо­ро­вье, было нельзя. Ноче­вать в гости­ной, выхо­дящей на про­ти­вопо­лож­ную сто­рону рос­сийского цен­тра, было неудобно. Нужно было искать кар­ди­наль­ное решение.

Реше­ние нашла жена Палыча, про­фес­си­о­наль­ный индо­лог и фило­соф. Восполь­зо­вавшись пау­зой, создан­ной соло на трубе, она дос­ко­нально пере­рыла фоно­теку цен­тра и вер­ну­лась с пач­кой вини­ло­вых пла­сти­нок. Наступило утро. Сосед­ский пацан, проснувшись, снова взялся за трубу, но к обеду выдохся. Оживший хозяин, зло­радно погля­ды­вая в сто­рону рос­сийского цен­тра, тут же запу­стил музыку. Улица замерла, ожи­дая даль­нейшего раз­ви­тия событий. На плос­кой крыше цен­тра жена Палыча руко­во­дила груп­пой мест­ных сотруд­ни­ков, кото­рые сно­ро­ви­сто тас­кали наверх динамики, уси­ли­тели, про­иг­ры­ва­тель и кабели.

- Там где сила не помогает, — ска­зала жена, — должны действо­вать разум и зна­ния. Будем воспи­ты­вать народ Востока на европе­йской клас­сике. На попытки Палыча, ссы­ла­ясь на авто­ри­теты, про­тащить тезис о том, что Восток и Запад никогда не сой­дутся, жена отве­тила коротко:

- Это мы посмотрим.

К вечеру, когда в забега­ловку насто­роженно потя­ну­лись посе­ти­тели, все было готово. Имевша­яся в нали­чии зву­ко­вая тех­ника была наце­лена на оппо­нента. И когда гори­зонт окра­сился в закат­ный баг­ро­вый цвет, жена дала команду:

- Начи­наем!

С пер­выми зву­ками оцепе­нело не только окруже­ние цен­тра, каза­лось, сжа­лась вся непальская при­рода. Бес­смерт­ную оперу Рихарда Ваг­нера „Вальки­рия” из тет­ра­логии „Кольцо нибе­лунгов” на немец­ком языке сопер­ник ожи­дал менее всего. Ко вто­рому действию, когда на весь район про­зву­чала знаме­ни­тая ария Брунгильды „Siegmund! Siehaufmich!” (Зиг­мунд! Бли­зок час!) улицы, при­легающие к цен­тру, опу­стели. К тре­тьему действию, когда вальки­рии носятся на конях и пытаются пере­кри­чать бурю, вызван­ную гне­вом Вотана, к глав­ному входу в Центр, с искажен­ными ужа­сом лицами, под­тя­ну­лась группа мест­ного насе­ле­ния. За руки они держали хозя­ина злопо­луч­ного заве­де­ния. Делегацию вышел встре­чать Палыч.

- Он больше не будет, — ука­зы­вая на хозя­ина заве­де­ния, прошам­кал возглав­лявший делегацию древ­ний ста­рик в засти­ран­ных белых сол­дат­ских каль­со­нах, как выяс­ни­лось — ста­рейшина улицы. Палыч видел его в пер­вый раз. Как объяс­нили позже, он был такой дрях­лый, что послед­ние несколько лет, раз­би­тый пара­ли­чом, на ноги не вста­вал. И только бес­смерт­ный талант Ваг­нера вер­нул его к актив­ной жизни.

- Выклю­чите, пожа­луй­ста, эти звуки из ада! — попро­сил ста­рик, не имеющий имму­ни­тета к европе­йской культуре. — Давайте дого­ва­ри­ваться. Дальше все было про­сто. Зигф­рид с Брунгиль­дой умолкли. Палыч с бывшим про­тив­ни­ком сели за чашу при­ми­ре­ния. Жите­лям улицы из цен­тра под­тя­нули напитки. Закуску выста­вило заве­де­ние. Исце­лившийся ста­рейшина про­возгла­сил тост за вза­и­мопо­нима­ние и сосед­скую дружбу. Испуганно погля­ды­вая на крышу цен­тра, откуда при­вет­ливо махала рукой жена Па-​лыча, все выпили. График музыкаль­ного сопро­вож­де­ния работы заве­де­ния был согла­со­ван к вза­им­ному удо­вле­тво­ре­нию. Отец юного музы­канта сбегал наверх, вер­нулся с тру­бой и торже­ственно, как знак все­общего при­ми­ре­ния, под одоб­ри­тель­ные крики при­сут­ствующих, Палыч и бывший про­тив­ник — ресто­ра­тор рас­топ­тали ее ногами. Вели­кая сила искус­ства свела вме­сте Восток и Запад. Непал, 1996