"Горе в уме"?
К 190-летию „Горя от ума”
„Поэзия! Люблю ее без памяти страстно…”
А.С.Грибоедов
Александра Сергеевича Грибоедова считают homo unius libri — автором одной книги. Это, скажем прямо, несправедливо, хотя даже одного этого произведения — „Горе от ума”- было бы достаточно, чтобы причислить писателя к гениям. Живучесть образов его пьесы в стихах не только поражает, но и угнетает: и в наши дни кто из нас не сталкивался с явлением „начальника-фамусова”, недалекого самодура, и „подчиненного-молчалина”, прогибающегося лицемера?! Оглянитесь: вот они, рядом с вами и сегодня. И как тут умному человеку не воскликнуть, подобно Чацкому: „Дома новы, но предрассудки стары!” и „Служить бы рад, прислуживаться тошно!”
В первой версии произведение было названо Грибоедовым „Горе уму”, и начал он писать пьесу ровно двести лет назад: в 1821 году! Самому автору в ту пору шел 26-й год…
Еще в раннем возрасте у Грибоедова проявились способности к иностранным
языкам: греческому, латыни, английскому, немецкому, французскому, итальянскому. Он играл на рояле и арфе, а позже начал сочинять музыку и стихи. Уже в 11 лет поступил в Московский университет и за два года закончил отделение словесности, а затем нравственно-политическое и физико-математическое отделения. Когда началась Отечественная война 1812 года, 17-летний Грибоедов записался корнетом в Московский гусарский полк. Побывать в сражениях он не успел: его подразделение начало формироваться, когда Наполеон уже отступал. Пока русские войска освобождали от французов Европу, Грибоедов служил в тылу — в Белоруссии. Но его главной любовью всегда была Литература! В 20 лет он переехал в Петербург. Написал комедию „Молодые супруги”. Там Александр Грибоедов вел светский образ жизни: состоял в двух масонских ложах, дружил с членами Южного и Северного тайных обществ, общался с литераторами и актерами. Театральные увлечения и интриги вовлекли Грибоедова в скандальную историю: он стал секундантом в дуэли Василия Шереметева и Александра Завадов–
ского. Чтобы спасти сына от тюрьмы, мать Грибоедова использовала все свои связи и устроила его секретарем русского посольства в Персии. Свои вечатления Александр записывал в путевых заметках, которые потом появились в некоторых его рассказах. Поэзия не оставляла его: „Давид”, сцена в стихах „Юность Вещего”, „Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом” (чувства юмора ему было не занимать!).… А еще Александр Грибоедов — композитор: необыкновенный по мелодичности и грустной красоте Вальс ми минор покоряет наши сердца и сегодня.
Судьба „Горя от ума” была предсказана известнейшим баснописцем Иваном Крыловым: „Это цензоры не пропустят!”, но это не помешало пьесе стать всеобщим достоянием: более 45 тысяч рукописных копий разошлось по всей стране.
В качестве дипломата А.С.Грибоедов принес несомненную пользу горячо любимой России: он участвовал в подготовке и подписании выгодного для Отечества Туркманчайского мирного договора с Персией. „Во время этой войны(с Персией — прим.Н.Е.) явились во всем блеске его огромные дарования, вполне обработанные многосторонней правильной образованностью, его дипломатический такт и ловкость, его способность к труду, огромному, сложному и требующему больших соображений”, — так писали о нем современники. Грибоедов доставил текст договора в Петербург, где его с почетом принял сам Николай I. Император наградил писателя-дипломата чином статского советника, орденом Святой Анны 2-й степени и назначил полномочным министром в Персии.
К сожалению, пьеса „Горе от ума” официально увидела свет только в 1831 году, уже после трагической гибели А.С. Грибоедова от рук фанатиков в Тегеране в 1829 году. Он не дожил до 35 лет… Но можно по праву сказать, что свою Миссию дипломат-писатель выполнил достойно: текст произведения разошелся на цитаты еще в 20-е годы девятнадцатого века и живет в нашей с вами, дорогие читатели, повседневной жизни — к счастью и огорчению (в связи со своей актуальностью)…
Горе от ума
Явление 14
Монолог Чацкого
Слепец! я в ком искал награду всех трудов!
Спешил!.. летел! дрожал! вот счастье, думал, близко.
Пред кем я давиче так страстно и так низко
Был расточитель нежных слов!
А вы! О боже мой! кого себе избрали?
Когда подумаю, кого вы предпочли!
Зачем меня надеждой завлекли?
Зачем мне прямо не сказали,
Что все прошедшее вы обратили в смех?
Что память даже вам постыла
Тех чувств, в обоих нас движений сердца тех,
Которые во мне ни даль не охладила,
Ни развлечения, ни перемена мест.
Дышал, и ими жил, был занят беспрерывно!
Сказали бы, что вам внезапный мой приезд,
Мой вид, мои слова, поступки — всё противно, -
Я с вами тотчас бы сношения пресек,
И перед тем, как навсегда расстаться,
Не стал бы очень добираться,
Кто этот вам любезный человек?..
(Насмешливо.)
Вы помиритесь с ним, по размышленьи зрелом.
Себя крушить, и для чего!
Подумайте, всегда вы можете его
Беречь, и пеленать, и спосылать за делом.
Муж-мальчик, муж-слуга, из жениных пажей -
Высокий идеал московских всех мужей. -
Довольно!.. с вами я горжусь моим разрывом.
А вы, судамрь отец, вы, страстные к чинам:
Желаю вам дремать в неведеньи счастливом,
Я сватаньем моим не угрожаю вам.
Другой найдется благонравный,
Низкопоклонник и делец,
Достоинствами наконец
Он будущему тестю равный.
Так! отрезвился я сполна,
Мечтанья с глаз долой — и спала пелена;
Теперь не худо б было сряду
На дочь и на отца
И на любовника-глупца,
И на весь мир излить всю желчь и всю досаду.
С кем был! Куда меня закинула судьба!
Все гонят! все клянут! Мучителей толпа,
В любви предателей, в вражде неутомимых,
Рассказчиков неукротимых,
Нескладных умников, лукавых простяков,
Старух зловещих, стариков,
Дряхлеющих над выдумками, вздором, -
Безумным вы меня прославили всем хором.
Вы правы: из огня тот выйдет невредим,
Кто с вами день пробыть успеет,
Подышит воздухом одним,
И в нем рассудок уцелеет.
Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок! -
Карету мне, карету!
Прости, отечество!
Не наслажденье жизни цель,
Не утешенье наша жизнь.
О! не обманывайся, сердце,
О! призраки, не увлекайте!…
Нас цепь угрюмых должностей
Опутывает неразрывно.
Когда же в уголок проник
Свет счастья на единый миг,
Как неожиданно! как дивно! -
Мы молоды и верим в рай, -
И гонимся и вслед, и вдаль
За слабо брежжущим виденьем.
Постой! и нет его! угасло! -
Обмануты, утомлены.
И что ж с тех пор? — Мы мудры стали,
Ногой отмерили пять стоп,
Соорудили темный гроб,
И в нем живых себя заклали.
Премудрость! вот урок ее:
Чужих законов несть ярмо,
Свободу схоронить в могилу,
И веру в собственную силу,
В отвагу, дружбу, честь, любовь!!! -
Займемся былью стародавней,
Как люди весело шли в бой,
Когда пленяло их собой
Что так обманчиво и славно!
Давид
Не славен в братиях измлада,
Юнейший у отца я был,
Пастух родительского стада;
И се! внезапно богу сил
Орган мои создали руки,
Псалтырь устроили персты,
О, кто до горней высоты
Ко господу воскрилит звуки?..
Услышал сам господь творец!
Шлет ангела: и светлозрачкый
С высот летит на долы злачны;
Взял от родительских овец;
Елеем благости небесной
Меня помазал. — Что ж сии
Велики братии мои?
Кичливы крепостью телесной!
Но в них дух божий, бога сил,
Господень дух не препочил.
Иноплеменнику не с ними,
Далече страх я отженя,
Во сретенье исшел: меня
Он проклял идолми своими;
Но я мечом над ним взыграл,
Сразил его и обезглавил
И стыд отечества отъял,
Сынов Израиля прославил!
Там, где вьется Алазань…
Там, где вьется Алазань,
Веет нега и прохлада,
Где в садах сбирают дань
Пурпурного винограда,
Светло светит луч дневной,
Рано ищут, любят друга…
Ты знаком ли с той страной,
Где земля не знает плуга,
Вечно-юная блестит
Пышно яркими цветами
И садителя дарит
Золотистыми плодами?…
Странник, знаешь ли любовь,
Не подругу снам покойным,
Страшную под небом знойным?
Как пылает ею кровь?
Ей живут и ею дышат,
Страждут и падут в боях
С ней в душе и на устах.
Так самумы с юга пышат,
Раскаляют степь…
Что судьба, разлука, смерть!…
Романс
Ах! точно ль никогда ей в персях безмятежных…
Ах! точно ль никогда ей в персях безмятежных
Желанье тайное не волновало кровь?
Еще не сведала тоски, томлений нежных?
Еще не знает про любовь?
Ах! точно ли никто, счастливец, не сыскался,
Ей друг? по сердцу ей? который бы сгорал
В объятиях ее? в них негой упивался,
Роскошствовал и обмирал?…
Нет! Нет! Куда влекусь неробкими мечтами?
Тот друг, тот избранный: он где-нибудь, он есть.
Любви волшебство! рай! восторги! трепет! — Вами,
Нет! — не моей душе процвесть.
Крылами порхая, стрелами звеня…
Крылами порхая, стрелами звеня,
Любовь вопрошала кого-то:
Ах! — есть ли что легче на свете меня?
Решите задачу Эрота.
Любовь и любовь, решу я как раз,
Сама себя легче бывает подчас,
Есть песня такая:
Легко себе друга сыскала Аглая
И легче того
Забыла его.
Освобожденный
Луг шелковый, мирный лес!
Сквозь колеблемые своды
Ясная лазурь небес!
Тихо плещущие воды!
Мне ль возвращены назад
Все очарованья ваши?
Снова ль черпаю из чаши
Нескудеющих отрад?
Будто сладостно-душистой
В воздух пролилась струя;
Снова упиваюсь я
Вольностью и негой чистой.
Но где друг?… но я один!…
Но давно ль, как привиденье,
Предстоял очам моим
Вестник зла? Я мчался с ним
В дальний край на заточенье.
Окрест дикие места,
Снег пушился под ногами;
Горем скованы уста,
Руки тяжкими цепями.
Я вас люблю так,
как любить вас должно…
Я вас люблю так, как любить вас должно:
Наперекор судьбы и сплетней городских,
Наперекор, быть может, вас самих,
Томящих жизнь мою жестоко и безбожно.
Я вас люблю не оттого, что вы
Прекрасней всех, что стан ваш негой дышит,
Уста роскошствуют и взор Востоком пышет,
Что вы — поэзия от ног до головы!
Я вас люблю без страха, без спасенья
Ни неба, ни земли, ни Пензы, ни Москвы, -
Я мог бы вас любить глухим, лишенным зренья.
Я вас люблю затем, что это — вы!
На право вас любить не прибегу к пашпорту
Иссохших завистью жеманниц отставных:
Давно с почтением я умоляю их
Не заниматься мной и убираться к черту!